Как супруга Брахмы она именуется Брахми, а ее космическая роль – устанавливать гармонию, осуществлять красоту в мире, который после завершения очередного космогонического периода творит Брахма.

Сарасвати изображают и с двумя, и с четырьмя руками. В последнем случае она в одной руке держит книгу– Это означает, что любое прекрасное стихотворение или подлинное открытие, приближающее людей к истине, было известно ей изначально и она ниспослала вдохновение творцу-человеку (так же, как вдохновляет она творца-Брахму).

В другой ее руке – венок из роз, символ красоты. В третьей – четки – знак благочестия и напоминание о вечном круговороте всех творений. Наконец, она может держать крюк, которым погоняют слонов, ибо она своими знаниями и искусством участвует в управлении миром.

Как мы отметили раньше, образы двух богинь – Лакшми и Сарасвати – во многом подобны, и в некоторых мифах они замещают одна другую. А сходство их образов проще всего объяснить тем, что они призваны показать все лучшее, связанное в мире людей с женщиной.

БРАХМА

Его можно считать главным богом индийского пантеона. Ему принадлежит центральное место в триаде (Тримурти – «Трехли-кости») величайших богов. Он является творцом (сраштар), Виш-на – сохранителем (ракшитар), а Шива – разрушителем (хартар).

По странной традиции культ Брахмы никогда не пользовался популярностью в Индии; неизвестно даже, посвящен ли ему хотя бы один храм; в любом случае число их невелико. Почему же великому богу, творцу всего сущего не считают нужным поклоняться, тогда как сотни более мелких, местных божеств чтут повсеместно?

Возможно, люди просто не желают досаждать своими молениями столь далекому от житейских забот божеству. Или ему отводят преимущественно космологическую функцию, и к мелким земным делам он непричастен (ему даже не отведена определенная стихия). Или скорее всего он слишком абстрактен, чтобы иметь широкую популярность, а идеи, которые с ним связаны, относятся более к философии, чем к религии.

Наконец, следует иметь в виду, что Брахма – наиболее сокровенный бог, в чем-то подобный Святому Духу в христианской религии. Он не только творит мир, но и присутствует всюду. Но таким он стал не сразу. В Ведах его не называют богом-творцом, в отличие от Праджапати. По-видимому, в древности Брахма как покровитель высшей и самой замкнутой касты брахманов имел отношение к тайным ритуалам, а потому был чужд представителям других каст. В «Атхарваведе» сказано:

«Те, кто знают в Пуруше Брахму, знают [и] высшее божество. И тот, кто знает высшее божество, и тот, кто знает Праджапати, знают высшего Брахму, потому они и знают скамбху» (опору). И еще: «В чем боги, знающие Брахму, почитают [этого] высшего Брахму? Кто сможет воочию узреть этих [богов], тот сможет быть знающим брахманом».

В «Айтрея-брахмане» есть любопытная молитва-заклинание: «Об умирании вокруг Брахмана». Она начинается бесхитростно: «…Кто познал умирание вокруг Брахмана, вокруг того умирают ненавидящие его родичи, его враги». Судя по всему, чтение этого текста при соблюдении определенных ритуалов призвано было избавить молящего от врагов; Брахман тут предстает как опора мироздания в его постоянных изменениях, как залог бессмертия:

«Поистине тот, кто веет здесь – это Брахман. Вокруг него умирают эти пять божеств: молния, дождь, Луна, Солнце, огонь.

Поистине молния, просверкав, входит в дождь, скрывается, и люди перестают ее видеть.

Если кто-либо умирает, он скрывается, и люди перестают его видеть.

Когда умирает молния, должно говорить: «Да умрет мой враг, да скроется он, пусть люди не видят его…»

Из огня возникает Солнце. Когда видят его, должно говорить: «Да будет Солнце, да не будет врага у меня, да уйдет он с этой [земли] в тот мир…»

В «Шатопатха-брахме» не раз говорится: «Брахман – опора Вселенной», но все-таки творцом мира назван Праджапати. И первым его творением стал именно Брахман:

«Поистине Брахманом был вначале этот [мир]. Он создал из себя богов. Создав богов, он дал им подняться в миры: в этот мир – огню, в воздушное пространство – ветру, в небо – Солнцу… Поистине смертными были боги вначале. Когда же они достигли этих [миров] благодаря Брахману, они стали бессмертными».

Учтем, что космологические идеи в Ведах и индуизме разнообразны и противоречивы. Рождение Брахмы, богов мира представлены: 1) как некий единичный акт, 2) как вечно повторяющиеся циклы, 3) как неведомое в принципе, о сути которого можно бесконечно спорить, так и не постигнув истины.

В предании о космическом яйце, из которого рождается мир, показательно начало: «Солнце – это Брахман». С появлением Солнца «возникли шум и грохот, все существа и все желания. Для тех, кто, зная это, почитает Солнце, как Брахмана, дойдет приятный шум, осчастливив их…»

Чтобы понять это странное заключение, надо иметь в виду, что ранее было сказано: речь, дыхание, зрение и слух – части Брахмана. «Тот, кто знает это, светит и горит честью, славой, брахма-ническим блеском». Но еще раньше говорилось, что пространство и мысль надо почитать, как Брахмана, что мысль – это Брахман. Однако и это еще не все. В предыдущей главе утверждалось: «Поистине этот мир есть Брахман». Он объемлет все сущее, а значит, и каждого из нас. И в то же время он есть наше представление о нем, он пребывает в нас: «Из мысли состоящий, чье тело – дыхание, чей облик – свет, чей замысел – истина, чей атман – пространство; все свершающий, все знающий… – этот мой атман в моем сердце меньше, чем зернышко риса…Этот мой атман в моем сердце больше, чем земля,…больше чем все эти миры.

Все свершающий, все желающий, все обоняющий, все вкушающий, объемлющий этот мир, без речи, без забот – это мой атман в моем сердце, это – Брахман. В него войду я, уйдя из этого мира».

Вот замечательная мысль, которая в более привычной для нас форме, как поэтическая метафора, прозвучала еще раньше: «То сияние, что светится над этим небом, над всеми и над всем в этом высшем из миров, это поистине то же сияние, что и внутри человека». (Вспомним: «Солнце – это Брахман».)

В мировоззрении авторов «Упанишад» понятие Брахман является центральным. Его можно отождествить с космическим порядком, абсолютом, душой мира. А в каждом живом существе, мыслящем создании присутствует Атман. Это довольно сложная философская категория, которую можно назвать индивидуальной душой, самосознанием, личным восприятием мира. И этот Атман есть в то же время Брахман! Такова одна из важнейших формулировок индийской религиозной философии.

Выдающийся физик XX века Эрвин Шредингер писал: «Начиная с древних великих Упанишад представление о том, что индия Атман = Брахман (то есть личная индивидуальная душа равна вездесущей, всепостигающей, вечной душе)… считалось квинтэссенцией глубочайшего прозрения того, что происходит в мире». Он обосновал свое утверждение примером из области физики и биологии. Для нашей цели следует подчеркнуть, что идея единства Брахмана и Атмана наводит на целый ряд мыслей. Прежде всего она выражает единство материи и сознания, мира и человека, мысли и природы, индивидуального и всеобщего.

Исходя из этого, легче осмысливать миры мифологий. Ведь наше собственное сознание, осмысливая жизнь природы, людей и богов, исполняет роль творца. Наш творящий Атман уподобляется творцу-Брахману. (Такое двуединство в Древней Греции формулировали просто: человек – микрокосм.)

Выходит, царство Брахмана и вне человека, и в нем самом. Но от этого не следует преисполняться вселенской гордости. Таково потенциальное состояние, а дальнейшее зависит от самого человека: «Если сердце смертного избавлено от всех желаний, ой становится бессмертным, он достигает здесь Брахмана».

Это высказывание не учитывает одно важное обстоятельство, которое неоднократно подчеркивается в Упанишадах: в человеке не должно угасать стремление к познанию: «Мир ведом разумом, разум – опора, разумение – Брахман». Или еще: